Рак поджелудочной железы победим
Из всех форм онкологических заболеваний рак поджелудочной железы считается одной из самых опасных патологий. Клетки раковой опухоли устойчивы к новым биологическим методам лечения, воздействию химио- и даже иммунотерапии. Рак поджелудочной железы – шестая по распространенности смертельная болезнь в мире. В текущем году только в России зафиксировано около 19 343 новых эпизодов заболевания, количество погибших превышает 20 тыс. человек. Более половины пациентов с метастатическим заболеванием проживают 5 лет только в 3% случаев, остальные умирают в течение 6 месяцев после обнаружения болезни. В США метастатическая аденокарцинома поджелудочной железы — третья причина смертности от онкозаболеваний, превосходящая рак молочной железы. По частоте диагностирования в России заболевание удерживается на 9 месте.
Однако для профессора Идо Вольфа, директора отделения онкологии в израильской больнице Ихилов, мрачная статистика больше не отражает текущую реальность. Результаты инновационного лечения позволили ученым произвести настоящую революцию в области лечения рака поджелудочной железы.
Израильский прорыв
За последние три с половиной года команда профессоров, врачей и исследователей из медкомплекса Ихилов собрала доказательную базу эффективности нового метода комплексной терапии, включающего:
- химиотерапию по схеме лечения тремя разными препаратами (в том числе израильским лекарственным средством иммунотерапии BL-8040 биотехнологической компании BioLineRx и уже зарекомендовавшим себя в лечении рака препаратом KEYTRUDA);
- хирургическое удаление опухоли;
- лучевую терапию.
На основании полученного материала профессор Вольф установил: у пациентов, прошедших лечение по новому протоколу, шанс на благоприятный прогноз возрастает с 10% до 40-50%. Пока положительный результат терапии достигается в случае выявления рака на ранней стадии.
В медкомплексе Ихилов 25% пациентов с раком поджелудочной железы добились полного исчезновения опухоли и метастазов. Впервые в мире успех в установлении стойкой ремиссии увеличился на 300%. Исследование включало 37 пациентов с метастатическим раком поджелудочной железы в прогрессирующей стадии после одной или нескольких безрезультатных программ лечения.
От теории – к практике
Мануэль Идальго, доктор медицинских наук, профессор медицины в Гарвардской медицинской школе и заведующий отделом гематологии и онкологии в Медицинском центре Бет-Исраэль Диаконесс в Бостоне, штат Массачусетс, участник проекта:
«Метастатический рак поджелудочной железы остается областью недостаточной медицинской помощи, поскольку в настоящее время одобренные методы лечения ограничены невысокой результативностью и выживаемостью. Несмотря на недавние успехи в лечении рака с помощью иммунотерапии, рак поджелудочной железы остается невосприимчивым к этим вариантам лечения. Поэтому сочетание препаратов BL-8040 и KEYTRUDA показывает многообещающую клиническую активность, прочный фармакодинамический эффект, хорошую переносимость пациентами и относительную безопасность».
4 июня группа ученых из Ихилов представила обнадеживающие результаты своих исследований на ежегодном Конгрессе Американской ассоциации клинической онкологии (ASCO), объединяющем около тридцати тысяч специалистов со всего мира по вопросам развития онкологической помощи.
Кроме того, предварительные выводы научной работы были озвучены на ежегодном собрании Европейского общества медицинской онкологии — ESMO 2018 в Мюнхене, (Германия), прошедшем 19-23 октября 2018 года.
Научные разработки проводятся в лабораториях Израиля и США.
Глобальная проблема современной медицины
Джули Флешман, JD, MBA, глава Движения против рака поджелудочной железы (PanCAN) уверена:
«Тревожная мировая статистика, прогнозирующая более 430 тыс. случаев смерти от рака поджелудочной железы в этом году, подчеркивает важность объединения всемирных организаций для борьбы с болезнью. Рак поджелудочной железы — это глобальная проблема, требующая глобального решения».
Отправьте нам вашу медицинскую информацию
Источник
Приговорённый к смерти онкологами, он лечился содой. И победил!
Вчера я узнала, что Владимир Лузай умер, это произошло в конце марта 2020 года, когда он проходил лечение в клинике альтернативной медицины в г. Баку. И умер он не от своего основного диагноза- рак поджелудочной железы 4 стадии , а от инфаркта. Быстро и безболезненно.
Владимир Лузай до болезни работал водителем-дальнобойщиком, жил в Барнауле. Недомогание почувствовал на отдыхе в Турции, а по возвращении домой, после обследования , врачи вынесли свой вердикт : “Рак поджелудочной железы, 4 стадия ( метастазы в печени). Неоперабельный”. Ему не было тогда пятидесяти лет.
Родственники уговорили его пройти 4 курса химиотерапии. После больничных капельниц он прибегал домой и делал себе очистительные капельницы, чтобы избавиться от губительного воздействия токсических веществ. Подсел на учение итальянца Тулио Симончини по ощелачиванию организма, начал принимать соду внутрь, а потом и вовсе колоть раствор гидрокарбаната натрия внутривенно.
Поразительно, но болезнь отступила. Как он сам себе это объяснял, опухоль никуда не делась, она просто “закальцинировалась” и перестала быть активной, перестала его беспокоить и “пуляться метастазами”.
Владимир Васильевич создал свой канал, у него появились последователи. Он ездил по всей стране и снимал передачи о людях, которым удалось победить рак альтернативными методами. Каждый вечер он выходил в прямой эфир и бесплатно отвечал на вопросы онкологических больных и их родственников.
Он был косноязычен, необразован, иногда даже нелеп и смешон. Он злился, когда вместо того, чтобы смотреть снятые им “фильмы”, люди день ото дня задавали одни и те же вопросы. Онкологи обвиняли его в мошенничестве. Одни заявляли, что ему просто поставили ошибочный диагноз, и никакой онкологии у Лузая на самом деле нет. Другие призывали не верить альтернативному бреду и лечиться только научными традиционными методами, приводя примеры запущенных состояний пациентов, подсевших на “содовые капельницы”.
Тем не менее, в числе поверивших Лузаю были разные люди- в том числе, образованные, интеллигентные , мыслящие. ” Знаешь, в чём феномен Лузая? – говорил мне мой больной раком поджелудочной железы 4 стадии друг. – Он ПОДАРИЛ НАМ НАДЕЖДУ!”
К альтернативе онкологические больные приходят , как правило, не потому, что они непуганы, или им пофиг на свой диагноз, или они не верят официальной медицине. За альтернативу, как за соломинку, хватаются именно БЕЗНАДЁЖНЫЕ БОЛЬНЫЕ, которым врачи в лицо говорят: “Извините, но мы вас не вылечим. В мире нет методик, способных справиться с вашим видом рака”.
Так было и с моим другом. Последний “светило онкологии”, у которого он консультировался, опустив глаза, сказал: ” Ничем не можем помочь. Доживай на наркотиках”.
И да, он тоже капал соду внутривенно. Более того, содовые капельницы, действительно, придавали ему сил и энергии. Хотя некоторые онкологи сравнивают методику Лузая-Симончини с издевательствами фашистов в концлагерях. Но на мой взгляд, настоящее издевательство – это система получения морфина тяжёлыми онкобольными для обезболивания в России. А Лузай всего лишь делился своим опытом выживания.
Владимир Лузай был неким Иванушкой- дурачком – простоватым, наивным, бескорыстным, добрым. Его использовали “акулы -альтернативщики”, зарабатывая на феномене ДАЛЬНОБОЙЩИКА ИЗ БАРНАУЛА состояния. Борис Гринблат (“Медальтернатива”), блогерша Катя Тхи, клиники в Алматы, в Феодосии, клиника Аиши в Баку, пребывая в которой он и скончался… Через него и его канал “народные целители” предлагали лечить онкологию пиявками, кофейными клизмами и куркумой, в он-лайн консультациях втюхивали БАДы стоимостью в полмиллиона рублей…ЛУЗАЙ же ПРОСТО ДЕЛИЛСЯ СВОИМ ОПЫТОМ. Без цели наживы.
У Лузая был Благотворительный фонд, деньги от которого он использовал для перелётов по стране к героям своих передач, он получал пенсию как инвалид 1 группы. Вот, пожалуй, и все его доходы.
Я не могу сказать, что лично знаю людей, излечившихся по методике Лузая. Все мои родные и знакомые- и лечившиеся традиционно, и лечившиеся альтернативно, и применявшие все средства одновременно- умерли от рака:(
Но Владимр Лузай прожил с самым мерзким, самым безнадёжным видом рака – раком поджелудочной железы – почти 7 лет. А значит – подарил НАДЕЖДУ. Для приговорённых к смерти 7 лет – это целая вечность!
Читайте также:
ЗВЁЗДЫ, КОТОРЫЕ ПОБЕДИЛИ РАК
МУЖЕСТВЕННЫЙ ПОСЫЛ ОТ ОНКОЛОГИЧЕСКОЙ БОЛЬНОЙ
Если Вам понравилась статья, ставьте лайки, делитесь ссылками, пишите комментарии и читайте другие публикации канала КУБЫШКА
Источник
До недавнего времени летальность при раке поджелудочной железы была почти 100-процентной. В последнее десятилетие ситуация начала меняться, но проблемы ранней диагностики пока как были, так и остаются. Об этом корреспондент “РГ” беседует с заместителем главного врача по онкологии городской клинической больницы N 5, доктором медицинских наук, профессором Вячеславом Егоровым.
Вячеслав Иванович, нет более агрессивной, более злой злокачественной опухоли, чем опухоль поджелудочной железы. Данные мировой статистики из года в год отдают ей первенство среди летальных исходов от рака. Почему?
Вячеслав Егоров: Рак поджелудочной железы встречается заметно реже, чем рак желудка, толстой кишки и молочной железы. Однако он отличается исключительно высокой агрессивностью. Объясню почему. Эта опухоль очень быстро растет, быстро дает метастазы, плохо поддается диагностике и лечению. Каждый год в нашей стране рак поджелудочной железы уносит более 13 тысяч жизней.
Даже самые современные методы порой бессильны перед этим внутренним агрессором. И если для успешного лечения всегда имеет значение ранняя диагностика, то, когда речь идет о поджелудочной железе это важно чрезвычайно именно из-за стремительного развития опухоли. И вот тут-то начинаются главные проблемы. Само местоположение поджелудочной железы в организме создает трудности для ранней диагностики. Железа лежит в глубине организма, практически на позвоночнике и симптомы ее неблагополучия нередко принимаются за проявления болезни других органов. Даже современные мощные диагностические средства, такие как КТ, МРТ и ПЭТ, не всегда могут помочь врачу поставить точный ранний диагноз.
Ранний диагноз почти невозможен и сейчас?
Вячеслав Егоров: Я бы не был столь категоричен. Хотя сразу оговорюсь: и сегодня он возможен только при наличии современной диагностической аппаратуры и специалистов, способных правильно “читать” полученные данные.
Но такая аппаратура, к сожалению, есть не везде. Это в США даже в крупных торговых центрах можно пройти КТ, МРТ и другие диагностические процедуры. Полученные данные могут быть записаны на диск и расшифрованы в специализированном диагностическом центре.
Вячеслав Егоров: Вы совершенно правы. Возможно, по этой причине рак поджелудочной железы на ранней стадии чаще всего выявляется именно в США. Мы, к сожалению, пока этим похвастаться не можем. А значит, не можем похвастаться и результатами борьбы с этой локализацией рака. Хотя, смею утверждать, что последние несколько лет наше отставание в этой области сократилось. И тут не могу не сказать о том, что мы умеем распознавать заболевания – предшественники рака поджелудочной железы.
Назовите их.
Вячеслав Егоров: Это прежде всего кистозные опухоли, образующие слизистую жидкость внутри поджелудочной железы и тяжелые воспалительные заболевания железы, которые ведут к изменению ее протоков. При этом человек чувствует дискомфорт, тяжесть или боль в животе или пояснице. Мы знаем, что не всякая киста поджелудочной железы это опухоль. Это может быть и доброкачественное образование, хотя, повторюсь, симптомы тех и других совпадают.
Как вы это определяете?
Вячеслав Егоров: Сейчас это не проблема для опытного специалиста по КТ и МРТ.
Таких специалистов достаточно в нашей стране?
Вячеслав Егоров: Не везде и не всегда. Есть некоторый перекос: оборудование стоит, а вот с кадрами проблема. В нашей больнице такой проблемы, к счастью, нет. К работе на новом оборудовании мы готовились заранее, прошли стажировку в лучших европейских клиниках. Показатели раннего выявления опухолей и предраков поджелудочной железы значительно улучшились.
Но не все, кому нужна помощь, могут стать пациентами вашей больницы. Как им быть?
Вячеслав Егоров: Мы готовы принять всех, хотя понимаю, что это нереально. И понимаю, что ситуацию надо менять повсеместно, чтобы борьба с самой агрессивной опухолью перестала быть уделом избранных. Только не надо думать, что наша больница единственное место помощи таким пациентам. Центров подобных нашему становится все больше.
Вы хирург и ежедневно оперируете опухоль поджелудочной железы. Но избавление от этой болезни не ограничивается только удалением самой опухоли. Какие еще методы воздействия сейчас в арсенале врачей?
Вячеслав Егоров: Обязательный компонент лечения – химиотерапия. Но только радикальное удаление опухоли делает лечение эффективным.
Иногда сам процесс лечения, включая и хирургию, и химиотерапию, делает его более тяжелым, чем само заболевание. Некоторые пациенты попросту не выдерживают назначенный курс химиотерапии из-за токсичности и отказываются от его продолжения.
Вячеслав Егоров: Бывает и так. Наша задача – обеспечить пациенту безопасное хирургическое вмешательство и адекватную химиотерапию. Оказалось, что с хирургией, где все зависит от подготовки хирурга, его опыта, мастерства и оборудования, проще, чем с химиотерапией. Онкологические препараты стоят безумных денег. Потому нередко их оригиналы заменяют так называемыми дженериками. И это, в общем-то, нормально. Дженериками пользуется весь мир. Но нельзя забывать, что дженерик дженерику рознь.
Нередко при закупке препаратов решающим фактором является их стоимость, а точнее, низкая цена. Во врачевании очень опасен “бухгалтерский подход”. Сейчас, когда мы идем к одноканальному финансированию здравоохранения, проблема обеспечения препаратами для химиотерапии может стать еще более острой. И организаторы здравоохранения должны этим обеспокоиться. Недопустимо отказываться от достигнутого в лечении болезней по причине высоких цен на лекарства.
В последнее десятилетие при раке поджелудочной железы продолжительность жизни пациентов, прошедших лечение в крупных специализированных центрах США, Японии и Европы, выросла в 3-4 раза. Мы можем работать также. У нас могут быть такие же показатели. Во всем мире с ноября нынешнего года отмечается День борьбы с раком поджелудочной железы. Отмечали его и мы, понимая огромную важность существующей проблемы. Но мало понимать, надо решать.
Источник
ТамНебо (30 Март 2020 – 00:27) писал:
Дорогие форумчане, пишу чуть раньше поставленного диагноза, поскольку онкомаркеры пришли очень плохие у моего отца, 56 лет. Мы живём в Московской области, мама совсем опустила руки и сломалась, папа держится, я дочь, очень надеюсь на его выздоровление.
Но мы, к сожалению, не были готовы к этому. Страшно читать интернет и “прогнозы”, хочется верить в лучшее. Сейчас активно ищем больницу для госпитализации и врача. Буду рада абсолютно любым советам, позитивным историям, контактам и главное ИНСТРУКЦИИ что делать… что читать?! Где искать решение в такой непростой ситуации. Среди ВСЕХ наших друзей ни у кого не было онкологического заболевания, кроме мамы мужа моей лучшей подруги, но у неё рак победил… В кратце, я в отчаянии, очень надеюсь на помощь форумчан.
Ну вот…один папа держится.Мама руки опустила,дочь в отчаянии.
Что у папы на душе,знает только он и те,кто получил этот диагноз-рак.
Я получила этот диагноз 29 декабря 2017г. Тоже начиталась в инете и..оставшийся срок жизни своей “вычислила”-,без кукушки обошлась,потому как в декабре кукушки не кукуют.
Но вот я жива и в ремиссии,чего и вашему папе желаю.
Во-первых. не надо паники и отчаяния.вы живете рядом с Москвой-это такой бонус….
Я прошла этот путь,так вот -онкомаркеры без КТ брюшной полости С КОНТРАСТОМ-это ни о чем.
Я где-то здесь описывала свои “хождения по мукам” в своем славном подмосковном городке..
Не знаю,как у вас в Королеве,но ,если бы я наблюдалась у нашей онкологини,то на моей могиле уже бы красная рябина выросла.
Я оперировалась в РНЦРР-это рядом с метро Калужская.
Первое КТ бр.полости делала в РНЦРР(у них новейшая аппаратура и хорошие рентгенологи),ну а сейчас делаю плановые КТ в своем городе,но отдаю на пересмотр в РНЦРР.
Оперировал профессор Ахаладзе Г.Г.
Вот к нему я записалась на платный прием ,благодаря интернету,случайно наткнулась,что он специалист по поджелудочной и печени и что он прекрасный хирург-онколог и человек с большлй буквы.
Вот я и поехала перед смертью к хорошему человеку поговорить на тему “рак неизлечим”,а он убедил меня в обратном и на первом же приеме стал оформлять на операцию.
У меня была первая стадия.Мне повезло.
Вот уже 2 года я живу обычной жизнью и вспоминаю о своем диагнозе раз в полгода,когда надо делать плановое КТ. и когда захожу на этот портал.
Как я поняла ,рак подж.железы-редкость по сравнению с другими органами.
Вот в абдоминальном отделении №3 РНЦРР,где я провела 20 дней в марте 2018г. я тщетно пыталась найти “друзей по несчастью”,но увы..у кого рак желудка,печени,прямой кишки,сигмовидной и т.д…а с поджелудочная я одна была.
Так что поезжайте в РНЦРР. Если у вас приличный онколог ,то попросите у него направление по форме 0.57 в РНЦРР,((тогда бесплатно попадете на прием)))ну а если неприличный,то не даст направление,потому как они нас подмосковных в Балашиху отправляют.
Значит записывайтесь платно .
Я к вечеру найду визитку и Ахаладзе ,и его “типо ученика” Гребенкина Е.Н.-тоже умница и классный хирург.Он ассистировал на моей операции и был мой послеоперационный лечащий врач и сейчас я раз в полгода к нему на плановый прием езжу.
Если надумаете в РНЦРР,я вам все “явки и пароли” сброшу.
Удачи вам.
Источник
Рак поджелудочной железы (РПЖ) – злокачественное новообразование, которое характеризуется плохим прогнозом и агрессивным течением. Ввиду скрытого течения и, как следствие, поздней диагностики, заболевание в большинстве случаев диагностируется на IV стадии, когда опухоль метастазирует в отдаленные органы, например в печень или легкие1. Стандартным подходом лечения РПЖ является хирургическое удаление опухоли. Но когда речь идет о распространенной, метастатической форме заболевания, опухоль становится неоперабельной2. На сегодняшний день уже существуют препараты, которые позволяют увеличить продолжительность жизни пациентов1. О диагностике РПЖ и современных методах терапии рассказывает Илья Анатольевич Покатаев, кандидат медицинских наук, научный сотрудник отделения клинической фармакологии и химиотерапии ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина» Минздрава России.
– Илья, Анатольевич, у кого чаще всего диагностируют РПЖ?
– На сегодняшний день РПЖ чаще диагностируется у женщин. Риск развития заболевания увеличивается с возрастом. Если говорить про средний возраст пациентов, то это люди старшего возраста, около 60 лет.
– Как выглядит путь пациента от момента подтверждения диагноза и до окончания лечения? Какие этапы терапии существуют?
– Мы можем говорить о двух этапах лечения, хирургическом и химиотерапевтическом. Их последовательность может меняться в зависимости от случая.
После обследования пациенту с цитологически или гистологически подтвержденным диагнозом показано выполнение операции в объеме резекции поджелудочной железы, иногда в сочетании с двенадцатиперстной кишкой, в зависимости от локализации. После этого ему показано проведение профилактической химиотерапии в течение полугода.
Иногда даже при отсутствии метастазов, но при большом размере опухоли хирург не может выполнить операцию на первом этапе из-за вовлечения в опухолевый процесс жизненно важных сосудов. Тогда пациенту проводят несколько курсов химиотерапии, иногда лучевой терапии, с последующим решением вопроса об операции.
– Отличаются ли подходы к терапии в случае, если опухоль не поддается оперативному вмешательству?
– Если опухоль не поддается оперативному вмешательству, то пациенту назначается химиотерапия. При отдаленных метастазах протокол лечения включает в себя интенсивные режимы химиотерапии, о хирургическом лечении этого пациента не может быть и речи. Химиотерапия проводится неограниченное время, пока она помогает пациенту. Если у пациента нет отдаленных метастазов, то химиотерапия проводится в течение 6 месяцев.
– Каких целей позволяет добиться терапия?
– Если речь идет о неметастатическом процессе, то цель терапии – выздоровление. К сожалению, статистика против нас, и болезнь, несмотря на радикальную операцию и адекватный объем химиотерапии, в большинстве случаев прогрессирует. Только в 20% случаев мы можем рассчитывать на отсутствие рецидива в течение 5 лет, что примерно приравнивается к выздоровлению пациента.
Если у пациента есть отдаленные метастазы, то лечение направлено на достижение стабилизации и отсутствие прогрессирования заболевания. У таких пациентов средняя продолжительность жизни в среднем не превышает одного года.
– Как изменились подходы к терапии пациента с РПЖ за последние 15–20 лет? Какие новые возможности терапии существуют?
– Подходы к терапии изменились принципиально, и мы это видим по ее результатам – увеличилась средняя продолжительность жизни наших пациентов. Если раньше мы говорили о нескольких месяцах, то сейчас можем говорить об одном годе, а многие пациенты живут более двух лет.
Долгое время до 2012 года мы имели в своем распоряжении только один эффективный противоопухолевый препарат. Сейчас же мы применяем агрессивную многокомпонентную химиотерапию, включающую в себя четыре противоопухолевых препарата, используем другие комбинации, связанные с применением современных препаратов типа нанодисперсного паклитаксела, стабилизированного альбумином. В некоторых случаях с успехом применяется иммунотерапия, хотя эта редкая ситуация для РПЖ – далеко не каждая опухоль чувствительна к ней.
Принципиально продвинулась терапия местно-распространенного РПЖ. Раньше, при отсутствии эффективных терапевтических возможностей и контроля опухолей, пациенты получали паллиативную химиотерапию на протяжении нескольких месяцев, после чего перспективы дальнейшего лечения для них не просматривались. Сейчас значительная когорта этих пациентов (от 20 до 30%) имеет шанс после проведения предоперационной терапии быть прооперированными в радикальном объеме. И у этих пациентов теоретически есть шанс выздороветь. Есть статистика по 5-летней выживаемости таких пациентов. Это значительный прорыв: болезнь, которая раньше считалась абсолютно неизлечимой, в настоящее время начинает поддаваться терапии, и с каждым годом мы видим все более высокие цифры выживаемости пациентов.
– Каков на сегодняшний день прогноз пациентов с РПЖ?
– Статистика такова, что продолжительность жизни на современных режимах химеотерапии в среднем составляет от 7 месяцев до 1 года. Она определяется не только схемой химиотерапии, но и исходной распространенностью болезни. Скажем, при метастатическом процессе и при удовлетворительном состоянии пациент может прожить один год и больше. Если пациент в тяжелом состоянии, то продолжительность жизни, конечно, ниже.
Добиться полного выздоровления пациентов с метастатическим РПЖ все еще не получается, но они уже живут дольше, и симптомы заболевания контролируются лучше, чем раньше.
Источник
- Попова А.С., Покатаев И.А., Тюляндин С.А. Комбинированные режимы химиотерапии. Медицинский совет, 10.21518/2079-701X-2017-6-62-70.
- Покатаев И.А., Алиева С.Б., Гладков О.А., Загайнов В.Е., Кудашкин Н.Е., Патютко Ю.И. и соавт. Практические рекомендации по лекарственному лечению рака поджелудочной железы // Злокачественные опухоли: Практические рекомендации RUSSCO #3s2, 2018 (том 8). С. 401–413.
Источник