Отдел хирургии печени и поджелудочной железы

 
Заболевания (опухоли) печени и поджелудочной железы все еще занимают первые строчки в главных причинах смертности. Хотя большинство из них сегодня поддаются лечению. Мы используем весь арсенал современной медицины для лечения заболеваний печени — последние открытия в фармакологии и достижения хирургии. Благодаря применению малоинвазивных технологий и ранней реабилитации число послеоперационных осложнений сведено к минимуму.  

В отделении хирургии печени и поджелудочной железы ГКБ №1 им. Н.И. Пирогова работает уникальный коллектив хирургов, опыт которых трудно переоценить. За год наше отделение выполняет более 100 операций по удалению опухолей при раке печени и поджелудочной железы, в том числе и при метастазах различной локализации.

Что мы лечим

Заболевания печени

Виды деятельности

Виды медицинской деятельности

• Хирургическое лечение доброкачественных и злокачественных заболеваний поджелудочной железы
• Хирургическое лечение доброкачественных и злокачественных заболеваний печени

Кроме того, мы проводим реконструктивно-восстановительные операции на желчных протоках и протоковой системе поджелудочной железы в сочетании с ее изолированными резекциями (операция Бегера, операция Фрея). 

При опухолевом поражении органов гепатопанкреатобилиарной зоны проводится комплексное лечение: ежегодно выполняется более 120 радикальных операций: 

•  резекции печени и поджелудочной железы; 

• радиочастотная абляция опухоли и при метастатическом поражении печени; 

• криодеструкция опухоли; 

• эндоваскулярные ангиографические технологии (артериальная химиоэмболизация).

В отделении работает кабинет малоинвазивных, интервенционных методов лечения и отдел химиотерапии. Это позволяет проводить полный цикл лечения онкологическим больным, не выписывая их в другие стационары.

Также мы обладаем всем необходимым оборудованием, чтобы своевременно диагностировать заболевания поджелудочной железы и печени.

Сегодня поддаются лечению даже запущенные стадии болезни, благодаря новейшим методикам и профессионализму врачей нашего отделения.

Как попасть к специалисту

Для консультации и лечения необходим минимальный набор документов:

• Паспорт гражданина РФ
• Страховой полис обязательного медицинского страхования РФ
• Направление из поликлиники по месту жительства
• Результаты исследований 

Если вы хотите получить лечение вне очереди или услуги повышенной комфортности, для вас есть платные услуги в любом отделении больницы, как амбулаторно, так и в стационаре. Платные услуги доступны как гражданам РФ, так и гражданам любых государств. С прейскурантом цен вы можете ознакомиться на странице Платных услуг.

Основными направлениями лечебной деятельности отдела гепатопанкреатобилиарной хирургии являются: хирургия печени, желчных протоков и поджелудочной железы. 

Самыми частыми заболеваниями печени, желчных протоков и поджелудочной железы, при которых используется  хирургические методы лечения, являются следующие: 
 

1) Желчно-каменная болезнь;

2) Опухоли печени и желчных протоков,  желчного пузыря;

3) Метастазы в печень рака толстой кишки и других органов;

4) Доброкачественные образования печени (аденома, фокальная нодулярная гиперплазия печени, гемангиомы печени);

5) Паразитарные заболевания печени (эхинококкоз, альвеококкоз);

6) Непаразитарные кисты печени;

7) Стриктуры желчных протоков;

8) Опухоли  поджелудочной железы;

9) Хронический панкреатит, сопровождающийся стойким болевым синдромом и другими осложнениями.

10) Хирургическое лечение осложнений цирроза печени (операции портокавального шунтирования)

<з>На базе МКНЦ создана уникальная возможность для продуктивного повседневного взаимодействия широкого спектра специалистов, позволяющего полностью обеспечить высококвалифицированное обследование и подготовку пациента к оперативному вмешательству, необходимое хирургическое и терапевтическое лечение в периоперационном периоде, а также наблюдение и лекарственное лечение в послеоперационном периоде, в том числе после выписки пациента из стационара. В задачи отдела входит организация и координация работы различных специалистов, участвующих в лечении пациентов с хирургическими и онкологическими заболеваниями печени, желчных протоков и поджелудочной железы, организация и проведение научных исследований, направленных на повышение качества диагностики и лечебной помощи. Работа отдела построена на современном принципе мультидисциплинарного обследования и лечения пациентов, подразумевающем тесное взаимодействие специалистов лучевой диагностики, в том числе интервенционной, врачей диагностической и хирургической эндоскопии, онкологов, а также широкого спектра высококвалифицированных специалистов терапевтического профиля, включающего гастроэнтерологов, гепатологов, нутрициологов, кардиологов, пульмонологов и эндокринологов. Таким образом, структура Центра позволяет обеспечить полный цикл лечения и наблюдения большинства пациентов с хирургическими и онкологическими заболеваниями печени, желчных протоков и поджелудочной железы.

В отделе гепатопанкреатобилиарной хирургии выполняется полный спектр традиционных хирургических вмешательств на печени, желчных протоках и поджелудочной железе. Наряду с этим большое внимание уделяется развитию современных малоинвазивных методов, позволяющих излечить пациентов с тяжелыми заболеваниями печени, желчных протоков и поджелудочной железы, ранее считавшихся уделом открытой хирургии. Более половины пациентов с различными очаговыми образованиями печени, в том числе труднодоступной локализации, оперируются с использованием лапароскопической техники, включая роботизированный комплекс DaVinci. На базе отдела впервые в стране выполнена серия уникальных лапароскопических и робот-ассистированных операций на печени и поджелудочной железе с хорошими ближайшими и отдаленными результатами. Открытые операции выполняются у наиболее сложной категории пациентов, перенесших множественные операции на органах брюшной полости и при распространенном поражении печени, желчных протоков и поджелудочной железы.          
Отдел включает отделение хирургии печени и поджелудочной железы на 35 мест, оборудованное согласно современными требованиями к стационару хирургического профиля. Палаты обеспечены условиями повышенной комфортности.
Сотрудники отдела являются высококвалифицированными специалистами, которые стажировались и имеют опыт работы в ведущих отечественных и зарубежных клиниках, являются авторами многих современных медицинских разработок и концепций.

Несмотря на сложность хирургии печени и поджелудочной железы, в руках опытных специалистов лечение может проводиться безопасно и эффективно для пациентов.

Почему трудно выявить рак печени и поджелудочной железы на ранней стадии, что нужно для этого сделать, почему операции на этих органах — самые сложные, как грамотно провести реабилитацию и действительно ли лечение онкозаболеваний в России соответствует мировым стандартам — в интервью с ведущими специалистами России профессором Юрием Патютко и хирургом-онкологом Антоном Ивановым

• Профессор Юрий Иванович Патютко — хирург-онколог с опытом более 50 лет и 2500 операций. Патютко создал отделения опухолей печени и поджелудочной железы в НМИЦ онкологии им. Блохина и сейчас там главный научный сотрудник хирургического отделения опухолей печени и поджелудочной железы. Лауреат премии Правительства РФ, заслуженный деятель науки РФ. Автор более 300 печатных научных работ.
• Антон Александрович Иванов — ученик Патютко и его последователь, кандидат медицинских наук, хирург-онколог с опытом более 20 лет и 100 операций, заместитель главврача частной клиники «Медицина 24/7». Автор 28 научных работ.

Ɔ. Юрий Иванович, вы в 1990 году создали первое в стране отделение, где оперируют опухоли печени и поджелудочной железы. Согласно статистике Минздрава за 2018 год, показатель смертности среди россиян составляет при раке поджелудочной железы 39,9%, а при раке печени — 38,4%. Оба вида рака до сих пор считаются «самыми страшными». Можно ли говорить о какой-то положительной динамике в лечении этих заболеваний за почти три десятилетия?

Юрий Патютко: Смотрите на цифры: послеоперационная летальность при операциях на поджелудочной железе — а это очень сложные операции, — тогда составляла 40%, а послеоперационная пятилетняя выживаемость равнялась нулю. Действительно, рак поджелудочной железы очень страшный, агрессивный, и нужно очень много сил прикладывать, чтобы был какой-то прогресс в этой области. Но сейчас уже многие пациенты после операции на поджелудочной железе живут более 5 лет.

Антон Иванов: Современное лечение дает результаты пятилетней выживаемости при раке поджелудочной железы, и достигнута выживаемость 10 и более лет при колоректальном раке с метастатическим поражением печени. У нас сегодня есть пациенты, про которых мы с уверенностью можем сказать, что они излечены.

Ɔ. Самое время вспомнить уникальные примеры успешного лечения: например, беременную пациентку с колоректальным раком IV стадии?

Патютко: Да, беременная женщина, рак прямой кишки дал метастазы в печень, была успешно прооперирована в 2012 году. Сейчас и ребенок уже пошел в школу, и мама здорова. Приезжает к нам не чаще, чем один раз в год. Это, конечно, уникальное наблюдение.

Иванов: Несколько лет назад мы оперировали женщину по поводу метастазов рака молочной железы в печень. Во всем мире такие пациенты считаются неоперабельными. Однако мы приняли решение оперировать, так как метастазов в других органах не было — редкая удача. После операции исследовали удаленные метастазы и выяснили: первичная опухоль, которая была в молочной железе, и метастатическая, которая развилась в печени, имели совершенно разную генетическую природу. И опухоль в печени хорошо поддавалась химиотерапии. Мы смогли подобрать лечение, за счет которого пациентка жива до сих пор. Но мы бы не узнали этого, если бы отказались от операции, как остальные врачи.

Ɔ. Какой процент на 100 тысяч населения заболевает сегодня такими видами рака?

Патютко: Если брать Центральную Россию, то по поджелудочной железе — 9 человек на 100 тысяч. В последние несколько лет отмечается рост числа заболевших.

Первичный рак печени — тот, который зарождается именно в этом органе, — составляет примерно 5 случаев на 100 тысяч населения. Но в России есть районы, где этот показатель гораздо выше: например, Калмыкия, Дальний Восток.

Количество случаев метастатического рака печени — когда любой другой вид рака дает метастазы в печень — не поддается статистической оценке. Но его очень много: в печень могут метастазировать рак легких, желудка, органов репродуктивной системы, молочной железы — практически все опухоли.

Иванов: При этом не только пациенты, но во многих клиниках и врачи не знают, что операции на печени — это уже вполне выполнимо. Мы часто встречаем пациентов, которых врачи признают инкурабельными и рекомендуют исключительно симптоматическую терапию, обезболивание, отправляют в хосписы. А мы находим возможности их лечить.

Ɔ. Самое трудное в лечении рака печени и поджелудочной железы — диагностика, поскольку оба вида рака бессимптомны. Но именно ранняя диагностика считается гарантией хорошего прогноза. Как решается эта проблема?

Патютко: Беда в том, что в онкологии печени и поджелудочной железы ранней диагностики практически не существует. Печень начинает болеть, когда опухоль достигает приличных размеров, больше 2–3 см, а это уже далеко не начальная стадия. До этого никаких симптомов нет.

Надо знать, что часто опухоль возникает на фоне гепатитов В и С. Пациенты, которые перенесли это заболевание, должны наблюдаться минимум раз в год, чтобы вовремя выявить рак. К сожалению, у нас люди традиционно легкомысленно относятся к своему здоровью и не очень охотно идут к врачу. Особенно в провинциальных городах. Возможно, все это изменится в следующих поколениях.

То же самое с поджелудочной железой. Она состоит из головки, тела и хвоста, и рак на ранней стадии выявляется, лишь когда опухоль в головке: у человека появляется желтуха. У остальных рак выявляется только при случайном обследовании.

Очень хороший метод диагностики опухолей печени и поджелудочной железы — УЗИ, по его результатам вполне можно поставить диагноз. Онкомаркеры не дают полной картины по этим органам, они — только вспомогательный инструмент.

Иванов: К сожалению, статистика по выявляемости этих заболеваний в России очень разнится с развитыми странами: с Западной Европой или Японией, где они выявляются на I–II стадии. В России более 70% опухолей печени и поджелудочной железы диагностируется на III или IV стадии. У таких пациентов в основном негативный прогноз.

Ɔ. Что можно посоветовать делать людям, которым поставлен страшный диагноз?

Иванов: Такой диагноз всегда как гром среди ясного неба, никто не ждет, что это может с ним случиться. Самое главное, что хочу пожелать таким пациентам, — не впадать в панику и ни в коем случае не обращаться ни к каким знахарям, народным целителям вместо нормальных врачей. Пациент должен максимально быстро оставить все свои дела и обратиться к профильному специалисту.

Ɔ. Обращение к знахарям — это что-то из области фантастики, кажется, что уровень информированности пациентов о том, как лечится рак, очень высокий? Или за пределами крупных городов люди с онкозаболеваниями все еще предпочитают обращаться к так называемой «народной медицине»?

Иванов: Есть так называемые онкологические диссиденты — это люди, до последнего момента отрицающие наличие у них онкозаболевания. Такие больные сами к нам не приходят, их привозят родственники, и, к сожалению, попадают они уже в реанимационное отделение. Очень много людей обращаются к знахарям или «специалистам» без медицинского образования. Интернет и СМИ пестрят объявлениями: лечение онкологических заболеваний содой/медом/заговором. Нам очень хочется оградить пациентов от таких «специалистов».

Патютко: Сколько я себя помню в медицине, столько идет борьба со знахарями. Чем только рак ни лечили: и соляной кислотой, и мочой, и керосином, — и люди ведь шли. Но это явные шарлатаны. А есть еще шарлатаны неявные.

Помню, целая эпопея была с катрексом, якобы лекарством от рака из хряща черноморской акулы, катрана. Что творилось в Грузии, где был «изобретен» этот препарат! Там палатки стояли, люди костры разводили, сутками ждали этого лекарства. Я приехал туда в составе делегации Минздрава, попросил списки вылечившихся. Мы пошли проверять — ни одного доказательства, ни одного выздоровевшего. А люди едва не напали на нас — защищали этих мошенников, ведь те им давали надежду. Милиции пришлось нас охранять. С большим трудом нам удалось убедить и Минздрав, и всех больных, что этот препарат только вредит, поскольку люди теряют время впустую.

Ɔ. Давайте подробнее поговорим о комбинированных методах лечения. Тех, в которых используются принципиально различные методики: хирургия и лучевая терапия или хирургия и химиотерапия. Какие есть новые наработки сегодня? Материалы, которые можно найти, как правило, предназначены для специалистов и не слишком понятны неподготовленному читателю.

Патютко: Вариантов лечения довольно много. Что касается опухолей печени — помимо операций есть локальные методы воздействия. Например, радиочастотная термоабляция. В опухоль под контролем УЗИ вводится игла-электрод, и под воздействием радиочастотного импульса опухоль разрушается — выжигается теплом. Но надо, чтобы был один, максимум два узла, и небольшого размера. Это широко распространенный метод, но если опухоль расположена близко к крупному сосуду, кровь охлаждает это место, и по границе с сосудом остаются раковые клетки. Поэтому такое лечение показано не всем.

Сейчас широко распространяется помощь генетиков: они ищут поломки в генах и определяют, как на них можно воздействовать. Молекулярная биология развивается стремительными темпами, и я думаю, что если проблема рака и будет решена, то, скорее всего, с помощью молекулярных биологов. Хирурги — просто ремесленники. Они могут все что угодно удалить, но это не вылечивает.

Иванов: Есть новые методики, которые применяются не только за границей, но и в России. Так называемый кибернож — безоперационное лечение метастазов в печени. Это особый режим лучевой терапии, когда к небольшому участку за два-три сеанса локально применяется очень высокая доза радиации. При этом аппарат синхронизирован с дыханием пациента, и пучок лучей, который направляется на опухоль, корректируется вслед за ним — так уменьшают воздействие на здоровые ткани. Если речь идет о единичных метастазах, то эта методика применяется и в нашей клинике.

И в государственных, и в частных клиниках России применяется самая современная методика HIPEC (хайпек). Это внутрибрюшинная химиотерапия, когда нагретые до 42–43 ⁰C препараты вводятся непосредственно в брюшную полость пациента. Активно применяется и при раке поджелудочной железы, и печени, и колоректальном раке, когда метастазы распространяются на брюшину.

Или безоперационная методика химиоэмболизации печени. Находят артерию, питающую опухоль, и вводят в нее эмболизирующий и химиотерапевтический элементы. Капсулы-эмболы перекрывают опухоли кровоток, а химиопрепарат одновременно действует на раковые клетки.

Все это уже делается в России, у нас в клинике это и вовсе потоковые методы.

Ɔ. Какой должна быть правильная реабилитация больных после операции на печени или поджелудочной?

Патютко: Реабилитация необходима, особенно после операций на печени, если делается обширная резекция. В печени можно удалить шесть сегментов из восьми, оставшихся двух хватает, чтобы выжить. При таких операциях опасен ближайший послеоперационный период, когда может возникнуть печеночная недостаточность — серьезное осложнение. Но сейчас достаточно медикаментов, которые помогают печени справиться с такой большой нагрузкой. Через полгода она регенерирует и достигает прежних размеров. Волшебный орган!

Что касается поджелудочной железы — реабилитация сложнее. Если удаляется большой ее участок, то может начаться диабет, а при полном удалении он просто неизбежен. Больному приходится вводить инсулин. Внешняя секреторная деятельность поджелудочной железы при этом тоже страдает, поэтому больной должен принимать ферменты. Но сейчас препарата Креон обычно хватает, чтобы поддержать углеводный статус и внешнюю секрецию — жить вполне можно.

Иванов: Но надо понимать, что хирургия — большая часть успеха, но в клинике, где делают операции на печени и поджелудочной железе, и анестезиология, и реанимация, и ведение послеоперационного периода должны быть соответствующего уровня.

Во время операции очень важно, чтобы врачи всегда были готовы к восполнению кровопотери. У нас в клинике есть аппарат CellSaver — он возвращает потерянную пациентом кровь обратно в кровяное русло после специальной обработки. В больших операциях он всегда наготове.

Чтобы не потерять человека уже после успешной операции, реанимация должна быть оснащена и технически, и профессионалами высшей категории, с большим опытом ведения таких сложных пациентов.

Патютко: Для меня союз хирурга с реаниматологом, анестезиологом — это само собой разумеющееся, без этого просто нельзя оперировать.

Ɔ. Давайте еще поговорим о психологических аспектах лечения: о поведении пациента, его настрое, мотивации и психологическом сопровождении, как до, так и после операции. Какой вы видите идеальную связь врача и ракового больного, нужен ли психолог для пациента и его семьи?

Патютко: Кажется, Гиппократ сказал, что в лечении участвуют трое: врач, больной и болезнь. Если больной на стороне врача, мы победим болезнь. Если больной на стороне болезни, то ее излечить нельзя. Этот принцип за тысячелетия не изменился. И в этом плане больных можно условно поделить на три типа. Одни полностью уходят в болезнь, считают, что ничего не выйдет, раскисают, и, как правило, у них все идет плохо. Другие очень жизнерадостно подходят ко всему, верят в победу, верят во врачей и в своих родственников. Это самый благоприятный контингент для врача.

Основная масса находится где-то посредине. И с каждым больным обязательно надо работать. И сопереживать. Если врач не умеет сопереживать, не может входить в положение больного, ему лучше сменить профессию.

Помощь грамотных психологов — это тоже очень хорошо и для больного, и для семьи, и для лечащих врачей. Психологи просто обязаны быть в штате онкологических клиник. Но это практикуется, увы, далеко не везде.

Иванов: Работая с онкобольными, я часто вижу, что к психологу нужно вести не самого пациента, а тех, кто его окружает, кто создает атмосферу вокруг него. Это касается и самих врачей. Онкологи стоят, скажем так, на передовой профессионального выгорания, поскольку ежедневно общаются со смертельно больными людьми. Хорошо, что у нас в клинике штатный психолог работает не только с пациентами, но и с врачами.

Ɔ. Есть ли понимание, какие сегодня прогнозы на жизнь для больных с опухолями печени и поджелудочной железы и улучшатся ли они в ближайшем будущем?

Иванов: Зависит, в первую очередь, от стадии. И от биологии опухоли. Может быть, что опухоль всего несколько миллиметров через 2–3 месяца может дать множество метастазов в разные органы.

Ученые не до конца разобрались, как и почему это происходит. Но теми темпами, какими развивается современная наука, через 10–20 лет мы будем гораздо больше знать про онкологию, чем знаем сейчас. И возможно, будет доступное для всех радикальное лечение.

Патютко: Вот сейчас можно сказать про печень, что если опухоль до 2 сантиметров, пятилетняя выживаемость — 100%. Если опухоль больше, то в среднем у нас пятилетняя выживаемость при первичном раке — 40%. При раке поджелудочной железы — 20%, все это при комбинированном лечении. Так что нам еще работать и работать.

Беседовала Ксения Чудинова

Источник: Журнал «Сноб» (snob.ru)

Стадии рака печени

Лечение рака печени

Гепатоцеллюлярный рак печени

Нейроэндокринный рак печени

Кибер нож (CyberKnife)

Внутрибрюшная гипертермическая химиотерапия (HIPEC)